СООБЩАЮТ НАШИ СПЕЦКОРЫ

ИХ ПОМНИТ КАНТЕМИРОВКА

4 Мая 2021

Александр Александрович Орлов (Aleksander ORŁOW) - сотрудник нашей редакции, занимающий в настоящее время должность специального корреспондента в Польше и параллельно возглавляющий в г. Кракове правозащитный фонд «Рутения-Мир». Его отличают активная жизненная позиция и обостренное чувство справедливости.

Одна из его последних публикаций в нашем издании — громкое независимое расследование: «Одесса: будни следственного изолятора или криминальный шабаш «неприкасаемых», в которой рассказывается о должностных бесчинствах, творимых сегодня в Государственной Пенитенциарной Службе Украины.

Сегодня мы с удовольствием публикуем материал о его отце — Александре Алексеевиче Орлове. Настоящем герое Великой Отечественной войны и реальном патриоте своей Родины.

К материалу прилагается фильм, посвященный этому человеку.


В сорок втором, под Новый год
Танкистам отдан был приказ:
«На Кантемировку - вперёд!»
И нажимал Орлов на «газ».
«Тридцатьчетвёрки» шли, рыча,
Вздымая стылые снега.
Комбриг по рации кричал:
«Давай, орлы, громи врага!».
Крепчал мороз. И на заре
Едва зажёгся солнца луч,
Вдруг стоголосый бой взревел
С заснеженных высот и круч.
Могучий танк летел, как смерч,
Всё на пути огнём сметал.
Войну он в Праге сбросил с плеч,
Чтоб гордо стать на пьедестал.
И через сорок с лишним лет
Ему я скромную песню пою,
Склонивши в честь его побед
Седую голову свою.

Н. УКРАИНСКИЙ


Трудно писать об отце, хотя в личном архиве и осталось много подтверждённых событий и фактов. Он журналист и я – журналист. Удалось найти личную карточку члена Союза журналистов: псевдоним отца Обухов, я тоже Обухов. Наследственность…

Воспоминания отца глубоко залегли в моей памяти.

Его отец – чапаевец. Легендарного комдива хорошо знала мать: когда он в Самаре бывал у них дома, торопилась обстирать их. С годами уже и отца боевые побратимы назовут человеком из легенды.

Отцу перешёл в наследство не только бескомпромиссный боевой дух героев гражданской. В пятидесятые годы киевский скульптор уговорил отца позировать и вылепил из него бюст Николая Островского: такая была внешняя схожесть.

Любовь к своей земле, Отчизне побудила остаться в боевом строю лётчика без обеих ног, генерала без обеих рук, одноглазого командира танкового экипажа - единственного с таким ранением в боевом строю во всех танковых частях.

Потерянный на фронте глаз отцу заменяла отчаянность. Чтоб лучше ориентироваться в боевой обстановке, особенно ночью, он выскакивал из башни танка, молодой юноша, высокий тонкий, как свеча и отдавал команды, пренебрегая пулями и осколками. Был случай… Выскочил из танка обернулся, гитлеровец вскинул автомат, прозвучала очередь, но отец успел упасть в башню.

Таким был отчаянный командир экипажа – мой отец.

У города Ахтырка Сумской области отец вступил в бой с одиннадцатью „тиграми” и подбил сразу три из них. В этом неравном бою погибли все члены экипажа, отец был тяжело ранен в грудь, лицо, бедро, потерял глаз.

Не предал себя. Его врачи в тыл, а он из госпиталя на фронт искать своих.

- Что с глазом? – спросили в части.

- Та шкребануло! – отрапортовал.

– Заживёт, - сниму бинты.

Но настало время и всё раскрылось. На 19-летнюю голову ударил гром и молния и опасность отстранения от бронемашины. Они были молоды и влюблены… в „тридцатьчетверку!”. Комбриг навязывал штабную должность, но вынужден был отступить: „Никуда из танка не пойду!”. Показал характер! Такой остался на всю жизнь.

Всю войну прошёл в одной части, при нескольких тяжёлых ранениях и необходимости „прописаться в госпиталях”. Тут всё зависело от собственной инициативы. Потому и раны отец заживлял в „готовности номер один”: Посмотрит, что идут на переформирование машины с двумя скрещенными дубовыми листами на борту (знак Кантемировской дивизии) и – хода из госпиталя, вдогонку своим!...

Фронт наполнялся слухами про одноглазого танкиста.

Так и дошёл командир танка с перевязанным глазом до самой Праги в составе гвардейской Кантемировской. Факт согласитесь, исключительный, и высвечивает не только настоящий патриотизм парнишки из Тамбовщины, воспитанника детского дома, но и наивысшую справедливость к герою, кто имел заслуги перед всей дивизией.

С июля 1942 Кантемировка была оккупирована гитлеровцами, а затем войсками Королевской армии Италии - АРМИР.

Никто до войны не слышал про Кантемировку. Обычное село. Но в декабре сорок второго пробил её час. Бой за Кантемировку вошёл славной страницей в летопись Сталинградской битвы. Важный железнодорожный узел, центр поставок 8-й итальянской армии со складами, боеприпасами, продовольствием, которыми можно было одеть, накормить, вооружить стотысячное вражеское войско, - вот что представляла собой Кантемировка декабря сорок второго.

Чтоб отодвинуть подальше от Сталинграда линию внешнего фронта и исключить какую-либо возможность деблокирования окруженных вражеских армий, командование поставило задачу разгромить противника на Среднем Дону. Вот почему так важно было взять Кантемировку с её стратегическим потенциалом.

Два танка и „тридцатьчетвёрка” отца, с десятком автоматчиков на броне, были посланы в глубокую разведку.

Отец вспоминал: «Мы мчались по заснеженному полю, а белая пелена снега маскировала неровную местность. Мой танк неожиданно выскочил на самую околицу Кантемировки. Мы буквально „зависли” над нею на высотке, а она курилась трубами в ложбине. Глянул - и защемило сердце: там уже пылали подбитые противником два танка! А на крыше нефтехранилища чернела, извиваясь, огромная фашистская свастика. В донских степях, в самом центре России!».

Из воспоминаний: «Первым же снарядом удалось расстрелять паровоз с составом боеприпасов, который начал движение. Другим был разбит деревянный мост через речку. Переношу огонь на шоссе, поджигаю несколько фашистских штабных машин на мосту. Живая лавина отступающих вражеских войск заметалась в панике на берегу. Фашисты вскоре опомнились, в одинокую „тридцатьчетвёрку” с трёх сторон, с орудий и зениток, ударили снаряды. Танк вспыхнул. Вместе с автоматчиками мы начали гасить огонь. Но танк был уже мертвый: мотор так и не заработал».

По шоссе непрерывной лентой тянулись колонны вражеских частей. Отец снова нырнул в башню и бил по отступающим вражеским колоннам и технике, пока не кончились боеприпасы. Сняли с танка пулемёт.

«Что делать дальше?» - вспоминал.» Кто-то предложил отойти к своим. Нет! Отец решил организовать оборону.

Подойдёт же, наконец-то, подмога! - решил.

А на их танк уже двинулся взвод гитлеровцев, рассыпавшийся по полю. Засвистели пули...

«Стрелять по моей команде!» - приказал. «Я выпустил первую пулеметную очередь. Это был сигнал. Тут же откликнулся второй пулемет, ударили автоматы. Гитлеровцы, бросив убитых и раненых, побежали».

Если бы не было живых свидетелей из числа жителей Кантемировки, трудно было бы поверить, что отец один, с автоматом в руках, пробирался дворами и огородами в логово врага. Что его погнало туда?

«Про собственную жизнь тогда просто не думалось. Знал одно: я там сейчас могу быть очень нужен», - делился отец впечатлениями давно минувших лет. Там, на станции, сейчас и правда очень необходима была чья-то твёрдая, властная рука - в бешеном хаосе и панике отступления противника. В лагере на железнодорожной станции томились советские военнопленные и патриоты из числа местных жителей. Кто-нибудь из гитлеровцев мог ворваться туда и расправиться с ними».

Всюду были следы поспешного отступления. В одном из зданий отец увидел раненых итальянцев. С криком «итальяно», они смотрели на него с ужасом. На станции часовые-итальянцы, увидев вооруженного советского командира, с испугом поднимали руки.

Потом он, сбив прикладом замок, выпустил из лагеря советских военнопленных и всех арестованных местных жителей. Одна из женщин выхватила у итальянца автомат и кинулась на своего врага. Отец остановил её, и с тех пор этот итальянец ходил рядом с ним.

Он ещё навел порядок на складах, организовав их охрану силами только что освобожденных и уже вооружённых военнопленных. И лишь тогда, прихватив поесть своим товарищам, вернулся к танку. На месте „тридцатьчетвёрки” валялись огромные куски брони, а в стороне, метрах в десяти, лежала башня. Немцы нанесли по обезноженному танку бомбовый удар с воздуха. Машина была уничтожена прямым попаданием, а танкисты и десантники, окопавшиеся на высоте, были ранены и контужены. Но они не остались в беде.

Наблюдавший за боем местный житель Иван Семёнович Романенко, рискуя жизнью бросился под взрывы бомб и перенёс раненых в дом Анны Афанасьевны Овчаренко. Вместе с этой мужественной и доброй женщиной, её сыном Петром и соседкой Клавдией Михайловной Самборской, они оказали первую помощь истекающим кровью бойцам, перевязали им раны. Сама хозяйка, мать пятерых детей, и Клавдия Самборская накормили раненых.

Тем временем, поздней ночью, на отдаленной околице Кантемировки послышался грохот и орудийные взрывы. Это с противоположного конца вступали в село основные части танкового корпуса. П. П. Полубоярова. Отец разыскал санитарную машину и отправил раненых друзей в полевой госпиталь. В ту же ночь лейтенант Орлов принял новый экипаж и «тридцатьчетверку», и к утру в составе частей танкового корпуса уже вёл бой на улицах Волошино Ростовской области, в семидесяти километрах от Кантемировки.

17-й танковый корпус генерала Павла Полубоярова первым в боевой операции "Малый Сатурн" выполнил свою тактическую задачу. 27 декабря 1942 года за проявленную отвагу по приказу Народного комиссара обороны 17-й получает почетное звание - Кантемировский танковый корпус.

В результате потери Кантемировки остатки 38-го полка пехотного дивизии «Равенна» и 90-го пехотного полка дивизии «Коссерия» итальянской армии в России – АРМИР, рассеялись в отступающих потоках немецкой армии по разным направлениям. Все остатки 2-го итальянского корпуса вынуждены были отступить от линии Дона и отойти за железную дорогу на участке Кантемировка – Миллерово. Так закончилось активное участие итальянских пехотных дивизий «Равенна» и «Коссерия» на советско-германском фронте. 19-летний лейтенант участвовал в сражениях за Красноармейск, Чунишино, где был ранен. В сражении под Золочевым снова ранение разрывной пулей. С перевязанной рукой участвовал в последующих боевых рейдах. Войну закончил в столице Чехословакии. Затем демобилизация, работа в Измаильском обкоме учёба в Высшей партийной школе.

Через двадцать лет после войны к приглашенному в Кантемировку отцу подошел человек и сказал взволнованно: «Я Вас помню! Это я пацаном прибегал к вашему танку оврагом, а вы меня прогнали!».

К разговору присоединился ещё один человек: «А вы меня тогда арестовали, так как я был полицейским. Сейчас вот - отсидел свое».

Драматично сложилась повоенная судьба женщины-патриотки Харыбиной Марии Евдокимовны, которая выхватила тогда у итальянца автомат. Она была оклеветана и её сделали „предательницей”. Узнав об этом, отец, тогда уже редактор районной газеты «Советское Приднестровье» на Одесщине, хлопотал за нее. В результате М. Е. Харыбина была реабилитирована.

Я бережно храню принесённые отцом с войны ордена Великой Отечественной войны первой и два ордена второй степени, три ордена Красной Звезды, много медалей.

В связи с освобождением Кантемировки 19 декабря 1972 года отцу было присвоено звание почетный гражданин Кантемировки. Отец является почётным гражданином Воронежа и Красноармейска. В Наро-Фоминске, что под Москвой, в музее Кантемировской дивизии, на диораме увековечен подвиг лейтенанта Орлова. Он в центре боя, с пистолетом, призывает бойцов в атаку...

Отец вспоминал: «Когда уцелел в Кантемировке, выжил в смертельных танковых боях на Курской показалось, что родился во второй раз».

Хотя война уже давно закончилась, отец до последних дней жизни так и оставался бойцом, активным, бескомпромиссным. Бескомпромиссной была его война в мирное время. Сильный дух и военная закалка помогли отцу доказать правду в сражении с первым секретарём Килийского райкома партии в 1961 году. Первый так организовал дело, что председатели хозяйств вступали в сговор и на бумаге продавали один другому несуществующую птицу и зачисляли в государственную отчётность. Отцу пожаловались… На пленуме райкома партии всех ожидала неожиданность, отец критикует первого. Последовало исключение из партии и снятие с должности. Просчитались…

Газета «Правда» опубликовала фельетон «Утка по-килийски». На следующий день первый покончил с собой выстрелом из пистолета. Сработали боязнь ответа и мужская честь.

Отца восстановили в партию и предложили работу в Киеве, Одессе и, на выбор, любой район области. Время хрущёвской оттепели продолжалось.

Четверть столетия отец проработал редактором Белгород-Днестровской межрайонной газеты „Советское Приднестровье”.

Видимо не случайно на его груди, рядом с боевыми наградами, сияют орден Трудового Красного Знамен, „Знак почёта”, медаль „За трудовую доблесть”, серебряная медаль ВДНХ... Скромность не позволяла отцу бахвалиться наградами, а потому на груди виднелись лишь орденская колодка, что очень удивляло друзей, не знавших о событиях тех огненных лет.

А в Белгород-Днестровском к отцу не редко подходили на улице совсем незнакомые люди. Просто так, благодарно пожать руку человеку с храбрым сердцем и чистой совестью.



С уважением,
сын журналиста Александра Алексеевича Орлова
журналист Александр Александрович Орлов


Если Вы желаете оказать нашему изданию посильную материальную помощь, нажмите кнопку «Поддержать журнал», которую Вы увидите ниже, пожертвовав сумму, которую Вы посчитаете нужным. Благодарим заранее!
Поддержать журнал
ДЛЯ РАСПРОСТРАНЕНИЯ ПУБЛИКАЦИИ ПО СОЦИАЛЬНЫМ СЕТЯМ, ЖМИТЕ НА ЭТИ ЗНАЧКИ



Ветеран
Поклонимся великим тем годам!
Имя Цитировать

Оставить комментарий:

Текст сообщения*
Защита от автоматических сообщений
Загрузить изображение