Какая первая ассоциация приходит в голову современному, образованному человеку при словосочетании «Ближний Восток»? В большинстве случаев – это война. Такая грустная, ассоциативная параллель оправданно имеет свой стереотип. И если проводить экспертный анализ, этот регион заслуженно называют одним из самых опасных и непростых на Земле, как и сами военные конфликты, которые он переживает из поколения в поколение.

Среди ближневосточных государств выделяется одно крохотное, но не менее значимое, чем весь регион в целом – Израиль. Святая земля взяла на себя удар самого затяжного конфликта Нового времени: арабо-израильского.

Чем он уникален и чем подобен и отличен от других сопротивлений и войн в своём регионе? Какова его природа и насколько относительны его особенности?

Дабы детально разобраться в схожести и различии арабо-израильского конфликта от других противостояний на Ближнем Востоке – следует применить сравнительный метод анализа.

По признаку и подобию:

Исторические события прошлого свидетельствуют о том, что арабо-израильский конфликт и современная война между суверенным государством Израилем и группировками ХАМАС и Исламский джихад, признанными террористическими – имеют разную природу и характеристики. С точки зрения международных отношений, первое – конфликт цивилизаций: территориальный и идеологический. Второе – локальная война между Армией Обороны Израиля на территории своего государства и палестинскими террористами в Секторе Газа. Эта современная часть противостояния является эволюционным продолжением всего конфликта, но разделяет приоритеты двух сторон на «до» и «после»: например, если с 1948г. Израиль воевал за и ради своего права на существование в мире, то с момента захвата власти в Газе ХАМАСом в 2007г., приоритетом военных действий со стороны Израиля является оборона государства и граждан. Потребность «доказывать» сменилась устойчивой политикой безопасности, и хоть сегодня Израиль может позволить себе такую роскошь, как развитый оборонный сектор, именно такого рода «многоуровневость» присуща затяжным ближневосточным противостояниям. В те времена, когда Израиль воевал с Египтом, мало кто мог подумать о потенциальной угрозе Газы, которая к тому времени еще управлялась легитимной властью в государстве. Похожая ситуация прослеживалась и в Ираке: в 2003г. основной угрозой для государства была американская армия, но мало кто делал упор на потенциальную угрозу террористических ячеек, которые не были столь явными и активными в годы правления Саддама Хуссейна. Смена военных акторов несёт за собой эскалацию конфликта. Это и есть «многоуровневость» проблем Ближнего Востока – подавление одной угрозы несёт в себе рождение новой. Так образуется несколько уровней проблемы, которые тормозят мирные процессы в дипломатии и благосклонность местного населения и представителей местной власти.

Отсюда прослеживается вторая схожесть всех ближневосточных противостояний с арабо-израильским: постоянная угроза терроризма среди мирных жителей. Дестабилизированная обстановка во многих государствах в регионе породила благоприятную почву и обстоятельства для развития террористических организаций, что, в свою очередь, утяжеляет решение конфликтов. И даже если угроза неочевидная (например, перманентные атаки террористов-одиночек на солдат ЦАХАЛа в районах КПП и на границе с Восточным Иерусалимом), она также является связующим звеном всех трудностей в регионе.

В каждом государстве на востоке, где протекают войны, обязательно образуется некая конкуренция среди террористических организаций. Палестино-израильский конфликт не исключение: ХАМАС и Исламский джихад регулярно борются за симпатии среди палестинцев.

«Полифакторность» также является особенностью всех войн на Ближнем Востоке, в том числе и в Израиле. Было бы опрометчиво ограничиваться одной лишь Арабской весной, как источником появления целого комплекса противоречий внутри общества. Несомненно, события 2011г. способствовали трансформации политических и идеологических интересов в ряде арабских государств, но они лишь усилили уже существующие внутренние разногласия.

Также и в нынешнем палестино-израильском конфликте, с самого начала его появления, существует целый вектор вопросов, в которых по сей день нет реальной перспективы добиться консенсуса. И если военные действия двух и более суверенных государств – это дипломатическое дело и международная сфера интересов, то противоборство террористических группировок с одним мощным ближневосточным государством – исключительно личный вопрос, по мнению большинства международного сообщества. Потеря интереса мировых акторов к локальным войнам ведёт к тупику их решений на международном уровне.

Другая особенность заключается в том, что весь Ближний Восток (и, в особенности, Израиль) представляют собой уникальный плацдарм для реализации военной мощи. В силу стратегического расположения, географического и в конце, цивилизационного. Начиная, условно от Ливии, и заканчивая Афганистаном: часть северной Африки, территории Аравийского полуострова и выходы в дальнюю Азию являются самым лакомым куском в призме интересов всех развитых государств. Противоречивая конъюнктура власти и общества, «рассадник» террористических группировок, жёсткие, консервативные законы и тесная связь государств с религией позволяют представлять западному миру Ближний Восток и его внутренние, региональные конфликты с самых разных сторон. И пускай арабо-израильский конфликт, возможно, уже прошёл свою пиковую фазу актуальности, - интерес к нему, как и к остальным ближневосточным войнам, никогда не утратят государства, ресурсы которых зависят от этого региона.

По ту сторону истории:

Говоря о различиях текущего палестино-израильского конфликта и других локальных столкновений в регионе, необходимо отметить, что все они относительны и поддаются субъективному анализу: например, никогда на территории Израиля правительством не применялось химическое и биологическое оружие по отношению к местному населению и не проводились никакие этнические чистки. Яркий контрпример: военные действия в Сирии или Ираке. Однако, ХАМАС на территории Газы использует гражданских лиц в качестве «живого щита». Как и в примере с Сирией или Ираком, местное население с их стороны не может быть обеспечено безопасностью от действий собственных властей, но ключевое отличие в том, что в арабо-израильском конфликте эти методы не являются подходом к решению или эскалации конфликта, и даже не манерой запугивания. Представители израильского военного штаба, какими бы ни были жёсткими в своих действиях – имеют гуманный подход и не станут массово истреблять гражданский, арабский сектор лишь за его этническую принадлежность. И именно данный подход существенно выделяет Израиль среди других ближневосточных государств.

Однако, среди ключевых отличий необходимо выделить следующие:

• Инициатива в провокации.

С началом 21 века эра классических войн за территории преобразуется в локальные противостояния двух и более сторон конфликта. Особенность палестино-израильских столкновений заключается в однобокой инициативе террористов целенаправленно обстреливать города и населённые пункты Израиля. То есть их основная цель – нанести как можно больше материального ущерба и жертв среди мирных жителей.

• Война цивилизации и идеологии.

И здесь речь не об архаичной идее как таковой, в духе «два государства в одном», а о том, что обе этнические группы, как еврейская, так и арабская, прошли свой долгий путь эволюции: сознания, мышления, труда, истории, и в конец, национального развития (и здесь евреи имеют внушительный опыт), образовали отдельные цивилизации, со своими ценностями, уставами и характером мышления. Настолько же разные, как западная демократия, под лозунгами которой американцы вошли в Багдад в апреле 2003г. и присущий востоку строгий консерватизм, который их встретил. Это две несовместимые параллели взглядов. В арабо-израильском конфликте же самая большая история эволюции этнического самосознания и самоопределения.

• Отсутствие острого религиозного тона.

Хоть некоторые специалисты ближневосточного направления склоны считать, что арабо-израильский конфликт частично базируется на религиозной почве, она всё же не является таким прочным фундаментом разногласий и поводом для войны, как например, постоянные столкновения суннитов и шиитов. Вопреки тому, что оба ответвления относятся к одной религии – исламу, на их фоне было немало кровопролитных, региональных войн. В Израиле около 20% жителей – мусульмане. Ничто не мешает им сосуществовать с израильтянами-евреями и различными национальными меньшинствами в государстве. Периодические столкновения полиции и арабскими радикалами на территории или вблизи мусульманских святынь, как например Аль-Акса, скорее инструмент влияния, чем базис самого конфликта, чего нельзя сказать про остальные государства на Ближнем Востоке.

• Отсутствие устоявшихся в сознании идейных лидеров.

В истории государств региона есть и были политические лидеры, которые сформировали целую культуру войны. Характерный пример: Саддам Хуссейн, правление которого ознаменовалось тремя военными конфликтами. Довольно часто такие предводители государств формируют вокруг себя культ личности и являются примером для подражания для своего народа. Если говорить о современном палестино-израильском противостоянии и о Секторе Газа непосредственно, исторические рамки и другие факторы не позволяют сегодня выделить единого, ключевого лидера в глазах палестинского народа. Ещё до образования Газы, как части палестинского анклава, главным «освободителем» в глазах палестинского народа был Ясир Арафат. Однако с захватом власти ХАМАС, не только геополитика ощутимо меняется, но и сама идеология и тактика ведения войны с Израилем. Идея исламизма и антисемитского террора воспринимается палестинцами Газы как единственная, правильная стратегия. Беспрерывная, внутренняя конкуренция ХАМАС и Исламского джихада привела к отсутствию постоянных лидеров в секторе на том уровне влияния, на котором они могут быть в других ближневосточных государствах: формула "культуры войны" заменяется формулой терроризма.

• Недопустимость военной интервенции.

Мировое сообщество и страны-партнёры Израиля заинтересованы в том, чтобы не допустить переход палестино-израильского противостояния, как локальной войны, в серьёзный региональный или международный конфликт, (события времён войны Судного дня). Очевидно, что террористы Газы несут угрозу национальной безопасности Израиля, и на сегодняшний день нет перспектив эскалации конфликта за пределами еврейского государства без активного участия извне (!). Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган неоднократно выражал абсолютную поддержку действиям ХАМАС, а в последнее время его риторика вовсе показывает готовность военного вмешательства на территорию Израиля. Насколько реальна и допустима угроза военной интервенции в обозримом будущем – вопрос открытый и спорный. На текущий момент, в период военных операций на территории Газы, в отличии от многих ближневосточных конфликтов, не проходила ни одна международная военная кампания в форме вмешательства.

• Влияние арабской весны.

Последствия арабской весны, очаг которой пришёлся на 2011г., неожиданным образом не отразились на палестино-израильском конфликте так ощутимо, как, например, в соседней Сирии или Ливии. На территории ПНА проходили перманентные столкновения и демонстрации в поддержку Туниса и Египта. Палестинцы требовали объединения ФАТХа и ХАМАСа, интересы которых идут вразрез друг с другом, а также, безуспешно добивались улучшения внутренних условий для жизни в анклаве. Протесты были подавлены палестинскими властями и не привели к полноценной смене власти, в отличие от Туниса, Йемена, Ливии и Египта.

Отголоски прошлого

Систематический провал мирных переговоров в вопросе урегулирования арабо-израильского конфликта ввёл международную общественность в состояние лицемерного безразличия и постоянной и необоснованной критики израильской обороны. Полвека лидеры ведущих держав и состав дипломатических корпусов находились в поиске удовлетворяющих альтернатив в то время, как на палестинских территориях происходила уверенная стратегическая перестройка. Она привела палестинцев к отчаянной поддержке ХАМАСа и ряду террористических организаций. Весь мир по сей день ищет консенсус там, где он уже не уместен. Современные военные операции ЦАХАЛа в Секторе Газа - больше не являются частью войны на Синайском полуострове. Египет теперь не враг номер один, а государство, управляющее переговорной группой по урегулированию палестино-израильского конфликта. Кто бы мог представить такую расстановку интересов еще 50 лет назад?

Текущая война между Сектором Газа и Израилем и форма арабо-израильского конфликта 21 века имеет ещё больше различий, чем всё палестино-израильское противостояние и другие ближневосточные конфликты, но никак не исключает его особенность и значимость для региональной безопасности, как и для Ближнего Востока, так и для всего мира.