МЕЖГОСУДАРСТВЕННАЯ КОНФЕДЕРАЦИЯ СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ: МАТЕРИАЛ ВЫПУС-КАЕТСЯ ВСЕМИ СМИ-ЧЛЕНАМИ, ВКЛЮЧАЯ ГАЗЕТЫ, РАДИО, ТЕЛЕВИДЕНИЕ И ИНТЕРНЕТ-РЕСУРСЫ

ИХ ПОМНИТ КАНТЕМИРОВКА

Александр Александрович Орлов (Aleksander ORŁOW) - сотрудник нашей редакции, занимающий в настоящее время должность специального корреспондента в Польше и параллельно возглавляющий в г. Кракове правозащитный фонд «Рутения-Мир». Его отличают активная жизненная позиция и обостренное чувство справедливости.

Одна из его последних публикаций в нашем издании — громкое независимое расследование: «Одесса: будни следственного изолятора или криминальный шабаш «неприкасаемых», в которой рассказывается о должностных бесчинствах, творимых сегодня в Государственной Пенитенциарной Службе Украины.

Сегодня мы с удовольствием публикуем материал о его отце — Александре Алексеевиче Орлове. Настоящем герое Великой Отечественной войны и реальном патриоте своей Родины.

К материалу прилагается фильм, посвященный этому человеку.

В сорок втором, под Новый год
Танкистам отдан был приказ:
«На Кантемировку - вперёд!»
И нажимал Орлов на «газ».
«Тридцатьчетвёрки» шли, рыча,
Вздымая стылые снега.
Комбриг по рации кричал:
«Давай, орлы, громи врага!».
Крепчал мороз. И на заре
Едва зажёгся солнца луч,
Вдруг стоголосый бой взревел
С заснеженных высот и круч.
Могучий танк летел, как смерч,
Всё на пути огнём сметал.
Войну он в Праге сбросил с плеч,
Чтоб гордо стать на пьедестал.
И через сорок с лишним лет
Ему я скромную песню пою,
Склонивши в честь его побед
Седую голову свою.

Н. УКРАИНСКИЙ

Трудно писать об отце, хотя в личном архиве и осталось много подтверждённых событий и фактов. Он журналист и я – журналист. Удалось найти личную карточку члена Союза журналистов: псевдоним отца Обухов, я тоже Обухов. Наследственность…

Воспоминания отца глубоко залегли в моей памяти.

Его отец – чапаевец. Легендарного комдива хорошо знала мать: когда он в Самаре бывал у них дома, торопилась обстирать их. С годами уже и отца боевые побратимы назовут человеком из легенды.

Отцу перешёл в наследство не только бескомпромиссный боевой дух героев гражданской. В пятидесятые годы киевский скульптор уговорил отца позировать и вылепил из него бюст Николая Островского: такая была внешняя схожесть.

Любовь к своей земле, Отчизне побудила остаться в боевом строю лётчика без обеих ног, генерала без обеих рук, одноглазого командира танкового экипажа - единственного с таким ранением в боевом строю во всех танковых частях.

Потерянный на фронте глаз отцу заменяла отчаянность. Чтоб лучше ориентироваться в боевой обстановке, особенно ночью, он выскакивал из башни танка, молодой юноша, высокий тонкий, как свеча и отдавал команды, пренебрегая пулями и осколками. Был случай… Выскочил из танка обернулся, гитлеровец вскинул автомат, прозвучала очередь, но отец успел упасть в башню.

Таким был отчаянный командир экипажа – мой отец.

У города Ахтырка Сумской области отец вступил в бой с одиннадцатью „тиграми” и подбил сразу три из них. В этом неравном бою погибли все члены экипажа, отец был тяжело ранен в грудь, лицо, бедро, потерял глаз.

Не предал себя. Его врачи в тыл, а он из госпиталя на фронт искать своих.

- Что с глазом? – спросили в части.

- Та шкребануло! – отрапортовал.

– Заживёт, - сниму бинты.

Но настало время и всё раскрылось. На 19-летнюю голову ударил гром и молния и опасность отстранения от бронемашины. Они были молоды и влюблены… в „тридцатьчетверку!”. Комбриг навязывал штабную должность, но вынужден был отступить: „Никуда из танка не пойду!”. Показал характер! Такой остался на всю жизнь.

Всю войну прошёл в одной части, при нескольких тяжёлых ранениях и необходимости „прописаться в госпиталях”. Тут всё зависело от собственной инициативы. Потому и раны отец заживлял в „готовности номер один”: Посмотрит, что идут на переформирование машины с двумя скрещенными дубовыми листами на борту (знак Кантемировской дивизии) и – хода из госпиталя, вдогонку своим!...

Фронт наполнялся слухами про одноглазого танкиста.

Так и дошёл командир танка с перевязанным глазом до самой Праги в составе гвардейской Кантемировской. Факт согласитесь, исключительный, и высвечивает не только настоящий патриотизм парнишки из Тамбовщины, воспитанника детского дома, но и наивысшую справедливость к герою, кто имел заслуги перед всей дивизией.

С июля 1942 Кантемировка была оккупирована гитлеровцами, а затем войсками Королевской армии Италии - АРМИР.

Никто до войны не слышал про Кантемировку. Обычное село. Но в декабре сорок второго пробил её час. Бой за Кантемировку вошёл славной страницей в летопись Сталинградской битвы. Важный железнодорожный узел, центр поставок 8-й итальянской армии со складами, боеприпасами, продовольствием, которыми можно было одеть, накормить, вооружить стотысячное вражеское войско, - вот что представляла собой Кантемировка декабря сорок второго.

Чтоб отодвинуть подальше от Сталинграда линию внешнего фронта и исключить какую-либо возможность деблокирования окруженных вражеских армий, командование поставило задачу разгромить противника на Среднем Дону. Вот почему так важно было взять Кантемировку с её стратегическим потенциалом.

Два танка и „тридцатьчетвёрка” отца, с десятком автоматчиков на броне, были посланы в глубокую разведку.

Отец вспоминал: «Мы мчались по заснеженному полю, а белая пелена снега маскировала неровную местность. Мой танк неожиданно выскочил на самую околицу Кантемировки. Мы буквально „зависли” над нею на высотке, а она курилась трубами в ложбине. Глянул - и защемило сердце: там уже пылали подбитые противником два танка! А на крыше нефтехранилища чернела, извиваясь, огромная фашистская свастика. В донских степях, в самом центре России!».

Из воспоминаний: «Первым же снарядом удалось расстрелять паровоз с составом боеприпасов, который начал движение. Другим был разбит деревянный мост через речку. Переношу огонь на шоссе, поджигаю несколько фашистских штабных машин на мосту. Живая лавина отступающих вражеских войск заметалась в панике на берегу. Фашисты вскоре опомнились, в одинокую „тридцатьчетвёрку” с трёх сторон, с орудий и зениток, ударили снаряды. Танк вспыхнул. Вместе с автоматчиками мы начали гасить огонь. Но танк был уже мертвый: мотор так и не заработал».

По шоссе непрерывной лентой тянулись колонны вражеских частей. Отец снова нырнул в башню и бил по отступающим вражеским колоннам и технике, пока не кончились боеприпасы. Сняли с танка пулемёт.

«Что делать дальше?» - вспоминал.» Кто-то предложил отойти к своим. Нет! Отец решил организовать оборону.

Подойдёт же, наконец-то, подмога! - решил.

А на их танк уже двинулся взвод гитлеровцев, рассыпавшийся по полю. Засвистели пули...

«Стрелять по моей команде!» - приказал. «Я выпустил первую пулеметную очередь. Это был сигнал. Тут же откликнулся второй пулемет, ударили автоматы. Гитлеровцы, бросив убитых и раненых, побежали».

Если бы не было живых свидетелей из числа жителей Кантемировки, трудно было бы поверить, что отец один, с автоматом в руках, пробирался дворами и огородами в логово врага. Что его погнало туда?

«Про собственную жизнь тогда просто не думалось. Знал одно: я там сейчас могу быть очень нужен», - делился отец впечатлениями давно минувших лет. Там, на станции, сейчас и правда очень необходима была чья-то твёрдая, властная рука - в бешеном хаосе и панике отступления противника. В лагере на железнодорожной станции томились советские военнопленные и патриоты из числа местных жителей. Кто-нибудь из гитлеровцев мог ворваться туда и расправиться с ними».

Всюду были следы поспешного отступления. В одном из зданий отец увидел раненых итальянцев. С криком «итальяно», они смотрели на него с ужасом. На станции часовые-итальянцы, увидев вооруженного советского командира, с испугом поднимали руки.

Потом он, сбив прикладом замок, выпустил из лагеря советских военнопленных и всех арестованных местных жителей. Одна из женщин выхватила у итальянца автомат и кинулась на своего врага. Отец остановил её, и с тех пор этот итальянец ходил рядом с ним.

Он ещё навел порядок на складах, организовав их охрану силами только что освобожденных и уже вооружённых военнопленных. И лишь тогда, прихватив поесть своим товарищам, вернулся к танку. На месте „тридцатьчетвёрки” валялись огромные куски брони, а в стороне, метрах в десяти, лежала башня. Немцы нанесли по обезноженному танку бомбовый удар с воздуха. Машина была уничтожена прямым попаданием, а танкисты и десантники, окопавшиеся на высоте, были ранены и контужены. Но они не остались в беде.

Наблюдавший за боем местный житель Иван Семёнович Романенко, рискуя жизнью бросился под взрывы бомб и перенёс раненых в дом Анны Афанасьевны Овчаренко. Вместе с этой мужественной и доброй женщиной, её сыном Петром и соседкой Клавдией Михайловной Самборской, они оказали первую помощь истекающим кровью бойцам, перевязали им раны. Сама хозяйка, мать пятерых детей, и Клавдия Самборская накормили раненых.

Тем временем, поздней ночью, на отдаленной околице Кантемировки послышался грохот и орудийные взрывы. Это с противоположного конца вступали в село основные части танкового корпуса. П. П. Полубоярова. Отец разыскал санитарную машину и отправил раненых друзей в полевой госпиталь. В ту же ночь лейтенант Орлов принял новый экипаж и «тридцатьчетверку», и к утру в составе частей танкового корпуса уже вёл бой на улицах Волошино Ростовской области, в семидесяти километрах от Кантемировки.

17-й танковый корпус генерала Павла Полубоярова первым в боевой операции "Малый Сатурн" выполнил свою тактическую задачу. 27 декабря 1942 года за проявленную отвагу по приказу Народного комиссара обороны 17-й получает почетное звание - Кантемировский танковый корпус.

В результате потери Кантемировки остатки 38-го полка пехотного дивизии «Равенна» и 90-го пехотного полка дивизии «Коссерия» итальянской армии в России – АРМИР, рассеялись в отступающих потоках немецкой армии по разным направлениям. Все остатки 2-го итальянского корпуса вынуждены были отступить от линии Дона и отойти за железную дорогу на участке Кантемировка – Миллерово. Так закончилось активное участие итальянских пехотных дивизий «Равенна» и «Коссерия» на советско-германском фронте. 19-летний лейтенант участвовал в сражениях за Красноармейск, Чунишино, где был ранен. В сражении под Золочевым снова ранение разрывной пулей. С перевязанной рукой участвовал в последующих боевых рейдах. Войну закончил в столице Чехословакии. Затем демобилизация, работа в Измаильском обкоме учёба в Высшей партийной школе.

Через двадцать лет после войны к приглашенному в Кантемировку отцу подошел человек и сказал взволнованно: «Я Вас помню! Это я пацаном прибегал к вашему танку оврагом, а вы меня прогнали!».

К разговору присоединился ещё один человек: «А вы меня тогда арестовали, так как я был полицейским. Сейчас вот - отсидел свое».

Драматично сложилась повоенная судьба женщины-патриотки Харыбиной Марии Евдокимовны, которая выхватила тогда у итальянца автомат. Она была оклеветана и её сделали „предательницей”. Узнав об этом, отец, тогда уже редактор районной газеты «Советское Приднестровье» на Одесщине, хлопотал за нее. В результате М. Е. Харыбина была реабилитирована.

Я бережно храню принесённые отцом с войны ордена Великой Отечественной войны первой и два ордена второй степени, три ордена Красной Звезды, много медалей.

В связи с освобождением Кантемировки 19 декабря 1972 года отцу было присвоено звание почетный гражданин Кантемировки. Отец является почётным гражданином Воронежа и Красноармейска. В Наро-Фоминске, что под Москвой, в музее Кантемировской дивизии, на диораме увековечен подвиг лейтенанта Орлова. Он в центре боя, с пистолетом, призывает бойцов в атаку...

Отец вспоминал: «Когда уцелел в Кантемировке, выжил в смертельных танковых боях на Курской показалось, что родился во второй раз».

Хотя война уже давно закончилась, отец до последних дней жизни так и оставался бойцом, активным, бескомпромиссным. Бескомпромиссной была его война в мирное время. Сильный дух и военная закалка помогли отцу доказать правду в сражении с первым секретарём Килийского райкома партии в 1961 году. Первый так организовал дело, что председатели хозяйств вступали в сговор и на бумаге продавали один другому несуществующую птицу и зачисляли в государственную отчётность. Отцу пожаловались… На пленуме райкома партии всех ожидала неожиданность, отец критикует первого. Последовало исключение из партии и снятие с должности. Просчитались…

Газета «Правда» опубликовала фельетон «Утка по-килийски». На следующий день первый покончил с собой выстрелом из пистолета. Сработали боязнь ответа и мужская честь.

Отца восстановили в партию и предложили работу в Киеве, Одессе и, на выбор, любой район области. Время хрущёвской оттепели продолжалось.

Четверть столетия отец проработал редактором Белгород-Днестровской межрайонной газеты „Советское Приднестровье”.

Видимо не случайно на его груди, рядом с боевыми наградами, сияют орден Трудового Красного Знамен, „Знак почёта”, медаль „За трудовую доблесть”, серебряная медаль ВДНХ... Скромность не позволяла отцу бахвалиться наградами, а потому на груди виднелись лишь орденская колодка, что очень удивляло друзей, не знавших о событиях тех огненных лет.

А в Белгород-Днестровском к отцу не редко подходили на улице совсем незнакомые люди. Просто так, благодарно пожать руку человеку с храбрым сердцем и чистой совестью.

НАЖМИТЕ, ЧТОБЫ РАСПРОСТРАНИТЬ ПУБЛИКАЦИЮ ПО СОЦИАЛЬНЫМ СЕТЯМ