Литераторы: проза, поэзия, рецензии

Их схватили ночью. Связали гибкими лианами и поволокли в сельву под крики, бой барабана и матерное недоумение полковника Скрыбочкина, ещё не возвратившегося к полноценной умственной деятельности после вечерней выпивки и кошмарных снов о грядущей пенсии.
Утром аборигены долго ощупывали пленников и сокрушённо качали головами: мясо казалось им далеко не первой категории. Отчего Скрыбочкина с Корецким решили откормить. Их привязали в тени пальмы и день и ночь насильным образом угощали дохлыми лягушками и сушёными тараканами, считавшимися здесь исключительно руководящим лакомством... В такой ситуации даже скудоумный догадался бы: их подготавливают к употреблению в пищу.
Корецкий мучался предстоящей кончиной, плакал и умолял не обращавших на него внимания туземцев о чём-то противоестественном. А Скрыбочкин зло шептал:
- Вот пусть тебя, дурня, пожрут, штоб ты потом в дерьмо превратился, раз дневальную службу нести по уставу не умеешь.
Прошлое не давало ему покоя.

Пушницкий умиpал. Вчеpа ему исполнилось девяносто восемь. А сегодня он лежал с вывеpнутыми набок глазами, и воздух внутри него не шевелился.
- Хос-споди… - дpогнул гоpлом Каpамелюк, студент политеха, пpиходившийся старику внучатым племянником. - Скоpей бы уж отмучился.
Лейтенант Сундуков вздохнул:
- Душно. Декабpь уже, а никакого снега ещё. Может, ему лёд из холодильника положить?
- Та-а… - Каpамелюк безнадежно блымкнул лицом. - Толку-то...

Начальствуя над екатеринодарской безопасностью, полковник Скрыбочкин считался пока обыденным человеком, и среди живых наводил ужас только на немецкую разведку. Которая спасалась от него деньгами и давно работала себе в убыток. Но случай определил ему в недобрый час встретиться с двадцать шестым сыном верховного колдуна культа вуду – гаитянским подданным Габриэлем Шноблю. Который трижды оставался на второй год в сельхозакадемии, чтобы не возвращаться на свою незначительную родину, а между делом оформился с преподавательницей сопромата Анной Простатюк и вместе с ней сбывал на толкучке привозимый из-за рубежа ширпотреб. Означенный ширпотреб в количестве двадцати ящиков рома однажды и был изъят у него Скрыбочкиным под горячую руку борьбы с организованной преступностью. Случай цеплялся за случай, и следующим звеном в цепи совпадений явилось то, что в студенческом общежитии Шноблю проиграл в «очко» 80 тысяч долларов своему соотечественнику Жану Мудильяру. Упомянутый Мудильяр сотрудничал с мафией и подыскивал в России убийцу для покушения на президента Гаити. Потому как тот объявил войну наркотикам и за это должен был умереть. В счёт погашения карточного долга Шноблю согласился на зимних каникулах выкрасть у своего отца вудуистский «напиток мёртвых», представлявший собой настой трав, смешанный с вытяжкой из ядовитой рыбы фугу. Выпивший этот настой человек способен несколько дней пролежать в могиле без признаков жизни. Затем его можно выкопать и использовать в нечеловеческих целях: став зомби, тот готов выполнять любые приказания своих хозяев. Что особенно удобно, если нужно кого-нибудь убить.

В Екатеринодарском аэропорту его арестовали... Позже выяснилось, что таково было распоряжение желавшего избавиться от него полковника Мостыры, нынешнего начальника местного управления МБ, купленного наркомафией. Но в текущий момент полковник Скрыбочкин ничего не знал – и после скоротечного рукопашного боя, стоя в одних наручниках и набедренной повязке перед незнакомым майором, возмущался:
- Ты ответишь! Я сполнял свой долг взарубежом - дак што ж, за это сразу по морде? Запомни: нихто ещё безнаказуемо не дотрагивался до полконика Скрыбочкина!
- Брось, - скосоротился майор, дыша перегаром. - Скрыбочкин погиб, об этом во всех газетах писали... Так что можешь назваться хоть Наполеоном, всё равно на дурака не прокосишь.

Он стал проклятием Порт-о-Пренса. Его именем пугали детей. Он возникал неожиданно, чёрный от одиночества и белой горячки, и крушил всё подряд, начиная с шикарных ресторанов и заканчивая завшивленными педерастическими богадельнями. А по ночам, переместившись на городское кладбище, затворялся в старом склепе, стонал песни, бил посуду и хохотал неадекватным голосом.