Лучи карманных фонариков казались чересчур яркими в темноте подземелья. Они ощупывали густую неприветливую кромешность, натыкаясь на стены, покрытые испариной невесть откуда взявшегося конденсата, скользили по их поверхности неспешно и осторожно - и, отражённые, напоминали злобные глаза затаившихся во мраке животных.

То тут, то там в блуждании световых пятен становились различимыми полуосыпавшиеся закопченные мозаичные панно с изображениями батальных сцен. Впрочем, видно было совсем немного, а домысливать в уме не получалось: пищи для воображения здесь и без того хватало. Темнота казалась недоброй. Она несла в себе смутно осознаваемую, но неотступную угрозу.

Ощущение скрытой опасности щекотало нервы. Временами люди замедляли шаг и безотчётно сбивались в кучку потеснее, как это зачастую бывает, когда взвинченная фантазия пытается перепрыгнуть через ту грань тьмы, за которой может подстерегать неведомое. Мрак всегда скрывает в себе нечто пугающе-неосязаемое, необъяснимое, особенно если это мрак запущенного подземелья, каковым теперь и являлся разрушенный, заброшенный и давно никому не нужный метрополитен.

Неспешно двигались люди сквозь причудливую игру теней и фонарных отсветов, струились в неизвестное, сами похожие на тени. Их вёл раздававшийся впереди голос:

- Эта станция называлась «Площадь революции», - рассказывал проводник. - Во время последних инцидентов на ней находился дегазационный пункт. Здесь, сравнительно недалеко от поверхности, фон, сами понимаете, ещё несколько повышен... Потом - я имею в виду годы смуты, когда люди уже ушли из города - на этом участке оставалось брошенное оборудование. Оно стояло лет двадцать, годное к работе, и ещё какое-то время учитывалось в тактических разработках нашего генштаба. А потом куда-то исчезло. Как сквозь землю провалилось.

- Мародёры? - спросил один из членов комиссии.

- Да им-то оно, пожалуй, ни к чему, - ответил проводник. - Могу сказать лишь, что это случилось в период, когда здесь особенно расплодились крысы. Они появились в подземельях ещё до войны - тогда мало кто обратил на это внимание. К тому же, было их сравнительно немного, и метрополитен они не трогали. Вы ведь знаете, под городом несколько, так сказать, подземных этажей. Метрополитен - самый верхний из них, а есть ещё заброшенные убежища, линии связи, множество военных объектов - крысам этого хватало. До поры. А затем внезапно произошёл бурный всплеск их жизненной активности... Так… тут спуск, поосторожнее, - проводник умолк и, посветив фонариком, указал на покрытые слоем пыли бетонные ступени.

Следуя за проводником, люди один за другим спустились на полотно железной дороги и двинулись вдоль убегавших в темноту рельсовых полос. Сводчатый потолок тоннеля надвинулся на них, поплыл назад. И вскоре исчез, растворился во мраке. 

- А здесь почти нет разрушений, - заметил председатель комиссии, вертя фонариком по сторонам. - Места не очень много. Но, полагаю, вспомогательные цеха вполне можно разместить. Тем более, что транспортная ветка – вот она, готовая: ждёт-дожидается, пока мы пустим её в дело. Как вы считаете, а?

- Гм-м… возможно, из этого что-нибудь выйдет, - представитель подрядной организации помедлил, размышляя. – Такие вещи не решаются с кондачка. Надо тщательно всё промерить. Просчитать. С нуля ведь начинаем... Так что там насчёт крыс? Много их сейчас?

- Сейчас их здесь почти невозможно встретить, - ответил проводник. - Выбили почти всех. Разумеется, это касается только верхних этажей: вниз-то санитарные команды соваться не рискуют, там всегда не поймёшь что творилось. А тут - пожгли огнемётами, постреляли. Хотя пули их не очень-то берут. Разрывные только.

- Почему? - поинтересовался кто-то из членов комиссии.

- А вам никогда не приходилось видеть здешних крыс? - спросил проводник.

- Н-нет... Но наверху их тоже хватает.

- Это совсем не то. Подумаешь, мутанты. Ну, двух- и трёхголовые… Ну, ядовитые встречаются… Какие там ещё?.. Когтекрылые? Электроразрядные? Поверьте, всё это мелочи, издержки радиации. А здесь они организованы. У них свои подземные города. Свои казармы. Свои, если можно так выразиться, учебные центры. Есть даже инкубаторы и пункты хранения продовольствия. А главное – у них имеется целая сеть подземных лабиринтов, которых нет ни на одной нашей схеме, поскольку они постоянно расширяются, удлиняются и тщательно маскируются. Людям за крысами никак не поспеть.

- Но почему, вы говорите, этих тварей так трудно убить? 

- Они достигают полутора-двух метров в длину. И ста килограммов веса. Центнер витых, как стальной трос, мышц - попробуйте пробить их обычной пулей...

Проводник остановился у стены, в которой был проделан невысокий, в человеческий рост, ход. И приглашающе мотнул головой:

- Пройдёмте сюда. Сейчас вы увидите, какие коммуникации они тут себе устроили.

- А это не опасно? – осторожно поинтересовался представитель подрядной организации.

- Нисколько, - проводник шагнул в проделанный крысами ход. - Я же говорил: теперь они не рискуют соваться на верхние этажи. Так же, как и люди - на нижние. Сохраняют, как говорится, вооружённый до зубов нейтралитет.

Члены комиссии с опаской потянулись вслед за проводником. А он уже шагал вперёд, уверенно и бодро. И люди заторопились, боясь отстать: снова сбились в тесную группку, которая, ощетинившись лучами фонариков, запульсировала приободрённым шёпотом и - теперь уже увереннее - продолжила своё движение.

Ход петлял, раздваивался, вбирал в себя ещё какие-то более узкие ходы и лазы. Кроме того, он всё круче уходил вниз и постепенно расширялся.

- Как видите, они тут времени даром не теряли, - проводник провёл рукой в воздухе, призывая своих спутников убедиться в справедливости его слов. - Заметьте, всё это сделано крысами. Лабиринт, созданный ими, сложен, полон ловушек, тупиковых ответвлений и бог знает, каких ещё штук. Никто не сможет рассказать вам обо всём, но ходы тянутся глубоко в недра планеты, уверяю вас.

- Да, действительно, трудно поверить, что всё это сделали простые крысы, - протянул председатель комиссии.

- Простые? Ошибаетесь. В том-то и дело, что они не простые крысы. Они - мутанты. Радиация ли, электромагнитные поля или воздействие химических факторов - а может, всё вместе взятое оказало настолько мощное мутагенное воздействие на крыс, что они... перестали быть таковыми. Теперь это совершенно иные существа. Новый вид, не имеющий пока названия… Подобную гипотезу высказывают сегодня многие трезвые головы.

- А города? А склады? А эти... эти их инкубаторы? - не унимался председатель. - Откуда вы о них знаете? Кто их видел?

- Видели, - задумчиво ответил проводник. - Здесь ведь не я один работаю. В метрополитене теперь много народу. Да и не важно это. Я хотел сказать о другом.

- О чём же? - председатель оглянулся: он увидел, что его спутники чуть поотстали и, подняв над головой фонарик, призывно помахал им. - О чём вы хотели сказать?

- О том, что разум - понятие очень относительное.

- Нет, вы это всерьёз? Так вы полагаете, что крысы - разумны? - сказав это, председатель снова оглянулся. И с удовлетворением отметил, что его спутники ускорили шаг.

- Полагаю… - проводник говорил монотонно: то ли он устал, то ли беседа ему наскучила. - Что значит: полагаю? Это звучит слишком расплывчато. Вы возьмите и поговорите со смотрителями. С бойцами из санитарной службы. Со всеми, кому по роду своей деятельности часто приходится спускаться в подземелье... Они давно уверены в том, на что вы, живущие на поверхности, старательно закрываете глаза.

- Ну, уж это сказки, - усмехнулся председатель. - Бред больного воображения.

Он обратился к подошедшему сзади представителю подрядной организации:

- Разумные крысы. Как вы это находите, а?

- Ерунда, - поморщившись, безапелляционно отрезал его спутник, которого после чрезмерно плотного обеда мучила изжога, а потому он пребывал в скверном настроении и не имел расположения к дискуссиям умозрительного характера

- Вот и я говорю. Такого не может быть.

- А как же тогда - человек? – с ехидцей поинтересовался проводник. - Обезьяна тоже ведь не всегда была разумна. Аналогия очевидна.

- Да какие тут могут быть аналогии! Это же совершенно несопоставимые вещи, - в голосе председателя просквозили нотки раздражения. - Человек - это человек. Плод тысячелетней эволюции.

- А крыса?

- А крыса - это просто... крыса. И ничего больше. Вот начнём восстановительные работы - волей-неволей придётся всех этих тварей уничтожить. До самого низа, где бы он там ни находился… Тогда-то наглядно и убедитесь, что этим глупым тварям не тягаться с человеком!

- А знаете, - в голосе проводника послышалась усмешка. – Есть ещё одна гипотеза насчёт крыс, которая, на мой взгляд, способна проставить все точки над «и».

- Ну-ну, и какая же? – скептическим тоном отозвался председатель комиссии.

- Согласно этой гипотезе крысы – представители разумной цивилизации, которая гораздо старше человеческой. Платон обладал неверными сведениями: Атлантида не погрузилась в океанскую пучину, она ушла под землю. Точнее, её население. Скрылось в недрах планеты, спасаясь от преследования агрессивных двуногих варваров. 

- Бред! – воскликнул председатель, коротко хохотнув. – Выдумка больного воображения! И чего только люди не насочиняют со страху. Надо же: крысы – потомки древних атлантов!

- Чушь собачья, - не преминул выразить своё отношение к сказанному и представитель подрядной организации. – Ваша гипотеза не выдерживает никакой критики. Если б крысиное племя сумело создать развитую цивилизацию, то уж наверное оно играючи управились бы с человеческим родом. С какой стати вашим высокоцивилизованным крысам страшиться этих, как вы выразились, «двуногих варваров»?

- Видимо, не всё так просто в истории, – заметил проводник. – Вот скажите, с какой стати Древний Рим пал под натиском немытых готов и вандалов? И почему множество могущественных империй покорилось диким ордам монголов и гуннов? Видите ли, все цивилизации дряхлеют. Возможно, для того, чтобы к ним снова вернулась способность к сопротивлению, необходима сильная встряска – или, если угодно, мутагенный фактор – наподобие того, который ныне имеет место на Земле. Радиация, знаете ли, штука непредсказуемая…

Его тирада повисла в воздухе. Никто не нашёл аргументов для возражений. Некоторое время над группой людей царило тягостное молчание. Только шаги множества ног, обутых в подкованные ботинки старого военного образца гулко раздавались под потолком. Звуки шагов бились о шершавый камень, дробились, разлетались в разные стороны и опадали под ноги мелкой невесомой пылью.

Внезапный холодок пробежал по спине председателя комиссии.

- Чепуха какая-то, - прошептал он. И, протянув руку, коснулся плеча двигавшегося рядом представителя подрядной организации:

- Вам ничего не... Я хотел спросить, вы ничего не слышите?

- Да как будто... шорох какой-то, - тихо отозвался тот.

- Ох, не нравится мне это.

- И я что-то не в своей тарелке. Прямо по сердцу холодок…

Они оглянулись. И увидели, что люди позади тоже растерянно озираются по сторонам. Из-за их спин доносилось едва слышное шуршание. Словно там, позади, где-то далеко в переплетениях бесконечных лабиринтов, множество когтистых лап, крадучись, переступали по камню... Они снова устремили взгляды вперёд. И только теперь поняли, что дальше идти некуда. Впереди был тупик. Лучи фонариков заметались, испуганными светляками запрыгали по полу, стенам, потолку - и, наконец, сошлись на широкой серой спине проводника.

- Вы даже не представляете, насколько ошиблись, - медленно проговорил тот. – Атлантида – не выдумка. Она сейчас вокруг вас.

С этими словами он обернулся.

На председателя, на представителя подрядной организации, на всех членов комиссии немигающе уставились его неумолимые крысиные глазки. Две крохотных чёрных бусинки с мерцавшими внутри холодными точками отражённого огня.

Евгений ПЕТРОПАВЛОВСКИЙ