МЕЖГОСУДАРСТВЕННАЯ КОНФЕДЕРАЦИЯ СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ: МАТЕРИАЛ ПУБЛИКУЕТСЯ ВСЕМИ СМИ-ЧЛЕНАМИ

Азербайджанки А.Л.Ж.И.Р. Правозащитник призывает не забывать о репрессированных даже сегодня

Накануне в Русском драматическом театре в Баку при переполненном зале прошла постановка документальной драмы «А.Л.Ж.И.Р. (Акмолинский Лагерь Жен Изменников Родины)» режиссера постановщика Автандила Варсимашвили. Семеро артисток Тбилисского Русского драмтеатра представили на суд бакинцев трагическую историю женщин, арестованных в 1937-38 годах лишь за то, что они были женами, матерями, сестрами, дочерьми тех, кто был репрессирован во время Большого Террора как «изменник Родины».

"Советской власти, на словах провозгласившей, что «сын за отца не отвечает», идея коллективной вины никогда не была чуждой. Захватывали заложников в годы Гражданской войны, административно высылали целые семьи кулаков, а то и целые народы.

Так, в 1934 году участившиеся случаи побегов и перелетов за границу со стороны военнослужащих привели к появлению в Уголовном Кодексе РСФСР статьи 58-1 (в Азербайджане ей соответствовала статья 63-3)", - рассказывает Media.Az глава правозащитного Центра Азербайджана (ПЦА) Эльдар Зейналов.

По его словам, совершеннолетние члены семьи, если они чем-либо способствовали готовящейся или совершенной измене, или хотя бы знали о ней, но не довели об этом до сведения властей, карались лишением свободы на срок от 5 до 10 лет с конфискацией всего имущества. Но даже в случае их полной неосведомленности, совместно с ним проживавшие или находившиеся на его иждивении, подлежали лишению избирательных прав и ссылке в отдалённые районы Сибири на 5 лет. Так появилась аббревиатура ЧСИР - «член семьи изменника Родины».

Он рассказал, что после первых «Московских процессов», Политбюро ЦК ВКП(б) по инициативе наркома внутренних дел Н.Ежова 5 июля 1937 года приняло постановление П51/144 о заключении в лагеря на 5-8 лет «жен осужденных изменников родины, членов право-троцкистской щпионско-диверсионной организации». Для их размещения было предложено организовать специальные лагеря в Нарымском крае и в Казахстане. Оставшихся без попечения несовершеннолетних детей-ЧСИР предписывалось разместить в сети детских домов и закрытых интернатах, причем вдали от Москвы, Ленинграда, Киева, Тифлиса, Минска, приморских и приграничных городов.

Секретным оперативным приказом №00486 от 15 августа 1937 г. подробно регламентировался порядок репрессирования «жен изменников родины», осужденных военной коллегией и военными трибуналами, начиная с 1 августа 1936 года. Некоторых из этих женщин уже успели арестовать вместе с мужьями как соучастниц и подвергали пыткам, добиваясь признания. Приказ несколько изменил положение. Теперь аресты производились лишь после осуждения мужа, но для этого уже не были нужны улики - достаточно было лишь факта юридического или фактического брака. Причем от ареста не спасал даже развод, если бывшая жена была причастна к деятельности мужа, укрывала его или не донесла на него властям. Не арестовывались лишь жены, разоблачившие своих мужей и «сообщившие о них органам власти сведения, послужившие основанием к разработке и аресту».

"Аресту не подлежали беременные женщины, имеющие грудных детей, тяжело или заразно больные, имеющие больных детей, нуждающихся в уходе, имеющие преклонный возраст. Однако это правило нарушалось. Например, осужденная в декабре 1937 г. Евгения Чекменева, прибывшая в А.Л.Ж.И.Р из Бакинской тюрьмы 2 февраля 1938 года, уже спустя 6 дней родила там дочь Ирину. Да и «преклонный» возраст не был конкретизирован — во всяком случае, 66-летняя мать «изменника Родины» Зиба Мусабекова получила 5-летний срок как ЧСИР.

Согласно приказу НКВД №00758 от 3 декабря 1937 года, в январе 1938 г. в поселке Тонкерис (Малиновка) Акмолинской области Казахстана был открыт специальный лагерь, напрямую подчиненный ГУЛАГу (Главному Управлению Лагерей НКВД СССР). Его создали на базе спецпоселения №26 (отсюда его второе прозвище «26-я точка»), куда с 1931 года ссылали раскулаченных. На площади 39 га были построены жилые глинобитные бараки, располагались производственные цехи, животноводческая зона и плантация. В декабре 1939 года «26-я точка» была переподчинена Карагандинскому исправительно-трудовому лагерю (Карлаг), став его 17-м Акмолинским отделением (ИТЛ «Р-17»). А.Л.Ж.И.Ром его иронично называли сами заключенные", - говорит он.

По его словам, в 1937 году, пока не открылся этот лагерь, да и позже, многих ЧСИР из Азербайджана посылали в Темниковский лагерь (Темлаг) в Мордовии. В августе и октябре 1939 года большие этапы из Темлага были отправлены в Карелию, в Сегежлаг, который входил в состав Беломорско-Балтийского комбината. После начала войны в этих местах начались бои с финской армией, и заключенных Сегежлага 1 августа 1941 года эвакуировали в А.Л.Ж.И.Р. Путешествие заняло почти 3 недели.Таким образом, для некоторых ЧСИР из Азербайджана А.Л.Ж.И.Р был уже третьим по счету лагерем.

"Впрочем, большой этап осужденных женщин из Бакинской тюрьмы поступил в А.Л.Ж.И.Р уже 2 февраля 1938 г. Они были осуждены в декабре 1937 г. Особым Совещанием при НКВД СССР. Располагалось ОСО в Москве, выносило свои постановления заочно, на основании справок НКВД. Обычно женам осужденных по 1-й категории (расстрел) давали 8-летние сроки, жены же осужденных к лагерям (по 2-й категории) получали 5 лет. Эшелоны в лагерь шли со всей страны, и уже через полгода он был переполнен. К концу 1938 г. там находилось около 8 тыс. заключенных, в том числе 4,5 тыс. ЧСИР. Около 1500 ЧСИР распределили по другим лаготделениям, а затем создали еще одно лаготделение для женщин в Спасском", - делится он.

По его словам, женщины работали на строительстве бараков и швейного цеха, заготовке топлива, в швейных цехах, на полях.

«Тяжело приходилось женщинам с гуманитарным, музыкальным и другим не нужным лагерю образованием. Они месили голыми ногами глину с соломой, набивали этой сырой массой деревянные формы, надрываясь, тащили их и вытряхивали сырые саманы на площадку для просушки», — писала узница А.Л.Ж.И.Ра Г.Степанова-Ключникова.

Карлаг, как губка, вбирал в себя осужденных ни за что женщин, калечил и убивал гиблым климатом и каторжной работой. Так, уже через три месяца после прибытия в А.Л.Ж.И.Р, 10 мая 1938 года умерла бакинка Елена Зайцева, потом смерти участились, особенно во время войны. Пока А.Л.Ж.И.Р был спецотделением, это усугублялось режимом: была запрещена переписка, получение посылок, не давали работать по специальности. Но 21 мая 1939 года вышел приказ НКВД СССР № 00577 «О ликвидации спецотделений в ИТЛ», согласно которому А.Л.Ж.И.Р перевели на общелагерный режим, что означал прекращение изоляции. Некоторым ЧСИР в 1940-м заменили лагерь ссылкой.

"Но и после Большого Террора, А.Л.Ж.И.Р не пустовал. В годы войны ряды ЧСИР пополнялись родственниками тех, кто добровольно (или якобы добровольно) сдался противнику. Рядом с бараками осужденных женщин, но в отдельных зонах, содержали мужчин-контрреволюционеров и военнопленных. На время войны пришлись и концы лагерных сроков у приговоренных к 5 годам. Инна Шихеева-Гастер вспоминала: «Администрация лагеря нашла довольно оригинальный выход. Она перенесла колючую проволоку и вышки с охранниками вглубь зоны, и часть бараков оказалась вне зоны. В них и поселили освобожденных женщин. Теперь они были вроде свободные, а на работу на фабрику в зоне ходили уже как вольнонаемные», - сказал он.

Очень скупо узницы А.Л.Ж.И.Ра рассказывали о том, как мужской персонал лагеря принуждал узниц к сожительству. Порой отчаявшиеся женщины шли на беременность и сами, чтобы их освободили от тяжелых работ. А кто-то прибывал в лагерь уже беременной. Для грудных младенцев в А.Л.Ж.И.Ре имелись ясли, куда матерей приводили под конвоем на кормление. В трехлетнем возрасте детей отбирали и отправляли в детдом в Караганде. От плохого питания и болезней женщины часто болели и умирали. Их хоронили на так называемом «Мамочкином кладбище». Лишь 24 апреля 1951 года из лагерей были освобождены беременные и женщины, имеющие в лагере детей, а также многие женщины, имеющие детей вне лагеря. Всего А.Л.Ж.И.Р просуществовал 15 лет и был закрыт уже после смерти Сталина в 1953 г.

Зейналов говорит, что ЧСИР начали возвращаться в Азербайджан уже после войны. У них была судимость и запрет жить в Баку, а также «волчий билет» в плане трудоустройства. Многие из этих бедолаг устраивались на большие стройки вроде Сумгайыта или Мингячевира. Реабилитировали же их уже во время хрущевской «оттепели» решениями Военного Трибунала Закавказского Военного Округа.Об аресте, следствии, жизни в лагере бывшие ЧСИР предпочитали особо не распространяться.

«Только представьте, что им довелось пережить, если они ничего не хотели рассказывать даже своим близким! Понимаете, это трагический парадокс: они хотели выжить, чтобы всем поведать про эти ужасы, но потом, когда вышли на свободу, так никому ничего и не рассказали…»,- отметил в одном из своих интервью режиссер спектакля Варсимашвили.

Правозащитник отметил, что молчание было формой защиты для себя и семей. Ведь статья об ответственности за антисоветскую агитацию существовала весь советский период, а под это определение попадал любой негатив про Советскую власть, если власти его замалчивали. Но было, признаем это, и отсутствие интереса со стороны общества. Журналисты и писатели не интересовались ими и не писали.

Вот так, молча, они и уходили из жизни, унося свои тайны. И если во время перестройки некоторые из них где-нибудь в Москве и нарушили добровольный обет молчания, то в Азербайджане такого прорыва не произошло. До сих пор нет ни сборника воспоминаний наших «алжирок», ни даже их полного списка. Нет в Азербайджане и памятника этим женщинам, хотя в Казахстане, в самом бывшем лагере, он установлен. Такого отношения со стороны нашего общества эти женщины точно не заслужили.

"И вот об этом — о Памяти, по сути, и был спектакль, который донес драму А.Л.Ж.И.Ра намеренно скупыми сценическими средствами. Лагерные телогрейки, несколько табуреток, и черно-белые портреты прекрасных женщин над сценой. И возвращающееся к зрителю ощущение сопричастности к трагедии, которое наше общество почти потеряло за годы «гуманной» Советской власти. Вот поэтому зрители Баку, среди которых было немало пожилых — вероятно, родственников репрессированных, стоя аплодировали этому небольшому грузинскому коллективу, который будит нашу Память...", - заключил Зейналов.

Узница АЛЖИР Санубар Эюбова

Ситара Мехтиева

Шовкет Мамедханова

Образцы решений ОСО при НКВД

Образцы решений ОСО при НКВД

НАЖМИТЕ, ЧТОБЫ РАСПРОСТРАНИТЬ ПУБЛИКАЦИЮ ПО СОЦИАЛЬНЫМ СЕТЯМ