Их схватили ночью. Связали гибкими лианами и поволокли в сельву под крики, бой барабана и матерное недоумение полковника Скрыбочкина, ещё не возвратившегося к полноценной умственной деятельности после вечерней выпивки и кошмарных снов о грядущей пенсии.

Утром аборигены долго ощупывали пленников и сокрушённо качали головами: мясо казалось им далеко не первой категории. Отчего Скрыбочкина с Корецким решили откормить. Их привязали в тени пальмы и день и ночь насильным образом угощали дохлыми лягушками и сушёными тараканами, считавшимися здесь исключительно руководящим лакомством... В такой ситуации даже скудоумный догадался бы: их подготавливают к употреблению в пищу.

Корецкий мучался предстоящей кончиной, плакал и умолял не обращавших на него внимания туземцев о чём-то противоестественном. А Скрыбочкин зло шептал:

- Вот пусть тебя, дурня, пожрут, штоб ты потом в дерьмо превратился, раз дневальную службу нести по уставу не умеешь.

Прошлое не давало ему покоя.

...Хитростью овладев кораблём с грузом оружия, предназначенного для Медельинского картеля, они в скором времени могли бы уже получать награды в России. Но вблизи колумбийского берега, неся ночную вахту, Корецкий по обыкновению уснул над бутылкой рома (не говоря уже о полковнике Скрыбочкине, не просыхавшем в продолжение всей заграничной акции, как и подобает командному составу). Охотники местного племени каннибалов в беззвучных каноэ подплыли к судну и захватили русских для улучшения своего продовольственного рациона... Теперь пленникам оставалось только ждать гибели. Но Скрыбочкин, сидя под ритуальной пальмой, не терял присутствия духа и на всякий случай перетирал связывавшую его руки лиану о камень, оказавшийся за спиной.

Наконец настал день, когда туземцы решили съесть свою добычу. Они размалевали тела Скрыбочкина и Корецкого красной охрой, развели костёр и принялись плясать вокруг него. По счастью, случай не всегда катится под гору, и в означенный момент он переменил направление. Над сельвой показался вертолёт. Полковник понял, что это последний шанс и взялся орать изо всех лёгких, силясь перекрыть шум винтов. Представители малой народности, напротив, в ужасе попадали на колени перед Железной Стрекозой, которую сочли злым духом. Вертолёт двигался низко, укрываясь от радаров; к тому же он был перегружен кокаином, который вёз в Медельин из тайных лабораторий. Когда, пролетев над ритуальной пальмой, вертолёт стал удаляться, Скрыбочкин взревел кастрированным животным, разорвал недоперетёртую лиану и, схватив камень, швырнул его вслед летательному средству. Расстояние оказалось удовлетворительным: камень перебил лопасть - и винтокрылая громадина криво обвалилась где-то поодаль.

Каннибалы в ужасе уставились на полковника Скрыбочкина. Корецкий также от удивления распахнул рот сверх допустимого, отчего имевшаяся у него вставная челюсть выпала на землю. Туземцы, суеверно взвыв, повалились перед ним на колени. Потому что поняли: пришельцы – могущественные духи, особенно тот, который умеет разбирать свой череп на части.

Не откладывая дела в долгий ящик, они принялись умолять Корецкого возглавить их племя. Он посомневался немного, но после отвешенного ему Скрыбочкиным внушительного удара по печени с готовностью согласился.

С описанного дня жизнь приняла новое качество. Им отдали лучшие хижины для жилья и самых ненасытных женщин для морального удовлетворения. Корецкого без лишних референдумов избрали вождём, а Скрыбочкина утвердили главным шаманом. Который не замедлил объявить, что боги требуют теперь непомерного количества «огненной воды». Малочисленная народность вырабатывала её из негодных бананов и сахарного тростника, а полковник, при всём старании не успевая столько потребить, сносил остатки алкоголя в обнаруженный им вертолёт, куда не мог проникнуть никто посторонний (потому что Скрыбочкин, как шаман, наложил табу на место падения Железной Стрекозы, предупредив, что злые духи, если кого там изловят, будут пилить этому богохульнику каждую внутренность каменной пилой до самого конца Земли). Иногда, правда, полковника брала тоска. Тогда он являлся в хижину к Корецкому и, разогнав его новых жён, по-русски бил тому хлебало за позабытые провинности.

Жизнь вождя казалась менее кристальной – в основном из-за женщин. Дело в том, что Корецкий, имея прежнюю супругу в Екатеринодаре, давно не был способен выказывать ей свою мужскую привязанность, отчего приобрёл в одном из секс-шопов Порт-о-Пренса электронный эректор. С помощью которого и общался с туземными жёнами. Те, разумеется, по-женски неустанно похвалялись эротическим колдовством вождя перед своими соплеменницами. После чего обиход Корецкого превратился в содом и гоморру. Потому как слабый пол всюду преследовал его, силой понуждая объявить своё сверхъестественное приспособление в действии. А отказать в любви ближнему, по закону каннибалов, никто не имел права. Корецкий исхудал, осунулся и боялся покидать свою хижину даже по естественной надобности. 

Так или иначе, при всех своих плюсах и минусах местная жизнь не приносила душевного баланса ни Скрыбочкину, ни Корецкому, и обоих мучила задняя мысль о Родине.

Чтобы разъяснить дальнейшее, обратимся к кубанскому спорту. В упомянутой местности возродилась древнерусская игра «медведь». Которая заключается в следующем. Игроки рассаживаются за столом, выпивают по стакану водки и, опустившись на четвереньки, проходят под столом из конца в конец. После чего добавляют по стакану и возобновляют четвероногое движение... От тоста к тосту всё больше соревнующихся остаётся спать на полу. Настаёт минута, когда лишь одному игроку удаётся выбраться из-под скатерти. Он и считается победителем... Так вот, кубанский хутор Гигант не был исключением из культурной жизни. Его сборная выиграла чемпионат России.

Теперь гигантяне возвращались из турне по Северной Америке, куда их пригласили казаки-эмигранты, и где они без особых усилий оборвали пальму первенства. Для обратной дороги призёры зафрахтовали сухогруз, чтобы переправить домой купленные сувениры... Судно двигалось своим курсом, а казаки день и ночь сидели на палубе подле канистры со спиртом. 

…Первым не выдержал усиленных тренировок обиженный телосложением Петро Штабельный. Он утёрся мокрой от пота буркой и простонал:

- Ой, нету вже сил никаких. Я, никак, перетренирувался.

- Нагрузки следует уменьшать постепенно, - успокоил его атаман хутора Гигант, считавшийся капитаном команды. – Потому давай ишшо по единой.

Они выпили. Голый по пояс Васыль Макуха, после каждого тоста судорожно ходивший мутить забортную воду, воротился с упомянутого мероприятия и устало прислонился к атаману:

- Слухай, батька, отчего на свете нема справедливости? К прымеру, волетбофлисты – шо, они больше нашего здоровьем рыскуют? Или, до примеру,. гимнавсты, га?

- Ни в коем разе. Существительнее нашего спорту нигде на планете не сыщешь.

- Так чего жа тогда «медведя» в олимпийску программу не включат?

- С Пекином мы, конешно, прозевали, - атаман снова разлил из канистры. – Но в следуючий раз явимся к возжиганию огню: в конном строю, при шашках! Пусть тока супротив нас шо-нибудь скажут!

- Прррльно! - обрадовался Штабельный. – Пусть знают, шо такое кубански казаки!

От последних слов пребывавший до сих пор в сонном бреду Григорий Жовтый открыл налитый кровью глаз и прохрипел:

- Казаки, казаки! Суйте в жопу языки! Скоро дощ будэ!..

Замолчь, паскудник, - оборвал его батька. – Не то дисквалихвицируем! И до тренировок больше не допустим.

Внезапно Васыль Макуха встревожился:

- А это шо за шихонер справа по борту?

Все обернулись в сторону его выпрямленной руки. И увидели неопознанное судно.

- Коли корабель сокрушение терпит, то надо поглядеть, - решил атаман. - Может, знайдём чем споживиться.

Это было судно, с которого каннибалы изъяли Скрыбочкина и Корецкого.

Изменив курс своего сухогруза, казаки подошли к кораблю. И долго бродили по пустынным помещениям. Людей на корабле не было.

- У меня вот какая думка, - хитро прищурился атаман. - Потягнем отэту посудину буксирным образом до дому.

- На што она нам сдалася? - удивился Макуха.

- Дык сусед же у меня - хвермер, - рассердился атаман на непонятливого собеседника. - В колхозе, который теперя акционерным обчеством кличут, работать не схотел. И што удивительно: ни одной пестицидины, собака подлый, в почву не вложил – а таки огромадны урожаи сымает со своей фазенды... Так вот. Доберёмся до Кубани, а там, если гуртом навалимся, то, смекаю, дотягнем волоком этот корабель до хутора... И ночью подсунем его к хвермерову подворью, розумеешь?

- Прррльно! - швырнул на палубу духовитую от грязи бурку Штабельный. - И одразу ж пойдём стуканём на него участковому: пущай хвермеру рыло начищает, пока роздберётся, скудова он эфтот металлолом пригрел!

На том порешив, казаки взяли на буксир бесхозное судно и с богом себе пустились прежним курсом.

Когда Скрыбочкин и Корецкий решили таки бежать на Родину, было уже поздно. Скрытно добравшись до береговой линии, они увидели, что корабль исчез. Пришлось вернуться в туземный посёлок и существовать дальше среди каннибалов.

Впрочем, нашёлся материальный интерес. Поскольку пользы от золота аборигены не понимали и единственной ценностью промеж собой считали высушенные черепа, то в качестве ежемесячного подоходного налога они приносили вождю означенную валюту. Скрыбочкин первым перестроил своё экономическое мышление: он изымал у Корецкого черепа и мешками выменивал их на никудышнее, по мнению каннибалов, золото.

Как-то раз по своему духовному сану Скрыбочкин был приглашён для обряда захоронения одного престарелого каннибала. Каково было его удивление, когда он узрел торчавший из-под головы усопшего переходящий красный вымпел с надписью: «Ударнику коммунистического труда. После расспросов выяснилось, что в прошлом году в сельву упала Железная Птица, на борту которой было столько пассажиров, что питания хватило на целый месяц... Полковник приказал отвести его на место падения. Где он действительно обнаружил зарывшийся брюхом в почву Ту-154. Всё скоропортящееся из салона давно исчезло, но остались нетронутыми десятки ящиков, наполненных брикетами золота. Вокруг которых валялись обрывки одежды и партбилетов.

- Дак вот оно куда исчезло, партийное золото, - взмокшими от волнения губами прошелестел Скрыбочкин. - А мы всей безопасностью с ног сбились его искать!

Он распорядился перенести ящики в свою хижину. Однако положительные эмоции переменили знак через несколько дней, когда, приватно любуясь сокровищами, Скрыбочкин обронил один из слитков. От удара тот разломился, и оказалось, что золота в нём почти нет, потому как внутрь вплавлены железные болты, гайки, шурупы и даже алюминиевая ложка с выцарапанной надписью: «Привет коммунякам от зеков прииска «Дальний». То же самое прояснилось и с другими слитками: сколько их ни разбивал полковник, наружу появлялся один вторчермет...

Что касается Корецкого, то он, как бывший коммунист, решил наставить каннибалов на гуманитарную платформу и тайком от шамана стал проповедовать идеи марксизма. Туземцы на удивление охотно соглашались верить в безоблачное будущее и один за другим вступали в учреждённую Корецким КПСС – каннибальскую партию сыроедящих социалистов. Правда, позитивная идея чуть не обернулась бедой... Однажды, по заведённому распорядку засидевшись в облюбованном им вертолёте над флягой «огненной воды», Скрыбочкин в нечленораздельном состоянии возвращался домой, когда его уши разорвал сумасшедший крик. Любознательность взяла верх над алкогольным отравлением, и полковник направился навстречу звуку.

В селении ему открылась следующая картина. Туземцы, привязав Корецкого к ритуальной пальме, внушительными дубинами били его по голому телу, посыпая сверху солью и специями. Вождь орал предсмертным голосом, в кошмаре глядя на разожжённый рядом костёр.

Суть происшествия была простая. Сын предыдущего вождя, поиздержавшись на женском факторе, не имел в текущем месяце единовременного черепа для погашения задолженности по уплате дани. А поскольку он недавно подал заявление на вступление в КПСС, Корецкий поставил ему на вид, предупредив, что не засчитает задолжнику кандидатский стаж. Такое оскорбление каннибал не мог забыть никому и теперь вместе с экстремальной молодёжью собирался пустить Корецкого на национальное блюдо, которое считается особенно неподражаемым, если оно приготовлено из мясопродукта, для мягкости отбитого и пережёванного живьём.

Недолго посмеявшись, Скрыбочкин вынул из кармана завалявшуюся с позапрошлого месяца гранату. Которой устроил гром и молнию, чтобы напомнить дикарям о существовании загробной Вселенной. И снова настала дисциплина... С этой минуты Корецкий не имел границ благодарности до самого Дня милиции, считавшегося теперь фантастическим праздником и чреватого для малой народности неординарной пьянкой. Посреди которой Корецкий, не дождавшись светлого будущего, рухнул в пыль с растворённым белой горячке ртом, и Скрыбочкин, пошарив руками в его незащищённой полости, вынул оттуда пластмассовую челюсть. А заодно и эректор разыскал в кармане. И устроил аукцион. В окончательной калькуляции оба протеза принесли ему семь новых женщин и полмешка нешлифованных изумрудов... Последующие поиски Корецкого ничем не увенчались, поскольку вокруг эректора тотчас разыгралась драка, перелившаяся в консенсус лишь когда всем желающим удалось разломать прибор на куски и растащить его по домам на амулеты. А вставную челюсть через несколько лет обнаружили случайно приблудившиеся в соседнее племя геологи: она висела перед входом в хижину шамана как средство для отпугивания москитов.

Скудное времяпрепровождение скрашивалось заботой о правопорядке. Обычно к утру близящийся к протрезвлению Скрыбочкин бродил от хижины к хижине и, заглядывая внутрь, искал нарушения. Которые могли заключаться, например, в несвоевременном приветствии или – не дай бог – в недостаточном угощении. Впрочем, до телесных повреждений доходило редко.

За заботами полковник совсем не думал о пилоте со сбитого им вертолёта. Который - между голодом и борьбой с лесными хищниками – сумел добраться до населённой местности. И теперь мафия разыскивала с воздуха отобранный у неё наркотик.

Однажды, находясь в присвоенном вертолёте, Скрыбочкин переусердствовал по части «огненной воды» и, чтобы не мучиться обратной дорогой, остался ночевать на месте, зарывшись от кровососущих насекомых среди мешков с кокаином. Через несколько часов на поляну опустились медельинские боевики. Они поставили на летательное средство привезённые с собой запасные лопасти, а затем подняли его в воздух. Так ничего вокруг себя не подозревавший Скрыбочкин вновь тронулся в путь.

Через сутки, выбравшись из мешков с кокаином, он обнаружил себя на чужеродном аэродроме. Невдалеке стоял транспортный самолёт. На который подозрительные личности перегружали мешки с наркотиком из десятка находившихся здесь же вертолётов.

Через полчаса самолёт взлетел и на форсированной скорости пересёк колумбийскую границу.

- Ну всё, - командир экипажа достал из-под сиденья ящик ямайского рома и, откупорив одну из бутылок, разлил напиток по стаканам. - Теперь можно выпить за успех нашего предприятия.

В это мгновение на приборной панели зажглась красная лампочка.

- Что такое? - забеспокоился командир. - Или я спятил, или кто-то пытается открыть грузовой люк!

- Я схожу посмотрю, - вызвался второй пилот. И вышел.

- Карррамба! – через полминуты снова выругался командир. - Система стеклоочищения не работает. Спирт на нуле. Придётся снизиться.

Откуда ему было знать, что алкоголь из системы ещё на земле слил для употребления внутрь полковник Скрыбочкин. Он же теперь и пытался отворить грузовой люк, потому как изнемогал от изжоги и похмельного синдрома. Второй пилот, обнаружив его, повёл себя безо всякой субординации. За что и получил соответствующее внушение рукопашным образом. Скрыбочкин на время пристроил его разглядывать свой иллюзорный внутренний мир под кокаиновыми мешками, а сам вернулся к неподатливому люку.

...Красная лампочка продолжала угрожающе мигать.

- Тут дело нечисто, - командир поднялся со своего места и взял пистолет. – Надо разобраться, что происходит.

Весь экипаж ринулся в грузовой отсек.

Продолжительные поиски ничего не принесли. Люк был закрыт. А второй пилот исчез... В рубке их стерегла новая неожиданность. Из оставленных стаканов и бутылок весь ром был выпит.

- Это какое-то наваждение, - прошептал штурман. – Мы, наверное, сходим с ума.

- И думать не могите, - раздалось за их спинами. – Мне потребен экипаж в здравом розсудке.

Они обернулись. В дверном проёме стоял незнакомый мужик в набедренной повязке.

- А пистолеты бросьте. Потому – у меня оружие посурьезнее вашего. Зажигательная смесь, - он продемонстрировал мутную бутылку (в которой на самом деле не было ничего, кроме мочи). – Счас возьмёте курс на Екатеринодар. Слыхали про такую столицу?

...Потом они утомительно летели над Атлантикой, пересекли Африку и Средиземное море. Время от времени Скрыбочкин приговаривал что-нибудь наподобие:

- Вот мужики удивятся, когда я им столько наркотику предъявлю... Одно жаль - шо Корецкий промеж дикарёв остался. Хоть и паскуда он порядочная, а всё ж свой челувек...

Он не знал, что как раз в эту минуту правительственные войска прочесывали сельву. И что в скором времени племя каннибалов будет обнаружено… Затем пройдёт шумный судебный процесс – и свирепого вождя туземцев покажут по телевизору вместе с обнаруженным в его хижине мешком высушенных черепов. После чего колумбийский суд приговорит Корецкого к длительному сроку заключения.

Скрыбочкин не знал этого и вообще не хотел знать ничего отрицательного, а просто летел над миром с зажатой в руке бутылкой собственоручной мочи. И думал о светлом будущем. Пока не показались огни Екатеринодара.